Рассказываем, как колючая проволока и другие неожиданные изобретения преобразили фронтир, изменив жизнь поселенцев, а также саму землю и её народы.
Выдержка и перестрелки. Ковбои, скачущие под неумолимым солнцем. Коренные американцы, сопротивляющиеся завоеванию. Шерифы и бандиты, сходящиеся лицом к лицу в пыльных городках.
Эти образы приключений и драматических событий до сих пор формируют наше представление о XIX веке на американском Западе — так называемом Диком Западе — как о месте, созданном индивидуальной смелостью и личной борьбой. И без подобной решимости фронтир, возможно, никогда не продвинулся бы так далеко.
Но часто забывают, что американский фронтир в куда большей степени изменили силы менее зрелищные, чем перестрелки. Когда промышленная революция охватила мир XIX века, именно технологические перемены преобразовали Запад решительнее, чем любое отдельное сражение.
«Есть три изобретения, которые приходят мне на ум, когда я думаю о технологических преобразованиях; предметы, которые завоевали Старый Запад и способствовали продвижению на запад», — объясняет историк Карен Джонс.
Вместе они открыли прерии для заселения евроамериканцами — и одновременно ускорили окончательное уничтожение старого Запада.
Колючая проволока: огораживание Дикого Запада
До 1860-х годов американский Запад был открытым пространством.
Скот и дикие бизоны свободно бродили по равнинам, простиравшимся на сотни километров. Так как древесина была редким ресурсом, а каменные ограждения на равнинах — непрактичны, оградить землю было чрезвычайно сложно.
Ситуация изменилась в 1867 году, когда фермер из Иллинойса Джозеф Глидден запатентовал колючую проволоку. Это изобретение, по словам Джонс, «в корне изменило процесс раздела Запада дешёвым и эффективным способом».
Колючая проволока была проста: две перекрученные проволоки с острыми шипами через равные промежутки. Но её влияние оказалось революционным. Впервые поселенцы получили возможность недорого огораживать землю, исключая соперников и защищая урожай от бродячего скота. Фермеры использовали её для защиты хозяйств, а ранчеры — для контроля над стадами.
Конфликты не заставили себя ждать. «Именно она становится тем инструментом, из-за которого ранчеры, чьи интересы связаны с разведением скота, и фермеры-гомстедеры вступают в открытое противостояние», — отмечает Джонс.
Скотоводы сопротивлялись огораживанию некогда свободных пастбищ, по которым они перегоняли свои стада. Тем временем коренные народы сталкивались с тем, что их традиционные охотничьи угодья оказывались отрезанными. Так называемые «войны на пастбищах» конца XIX века — кровавые столкновения между ранчерами, фермерами и вооружёнными отрядами — велись из-за проволоки не меньше, чем из-за идеологии.
Колючая проволока позволила превратить бескрайние прерии в участки частной собственности, изменив ландшафт более основательно, чем любая кавалерийская кампания.
Винчестер: огневая мощь и мифология
Однако возможность огораживать землю мало что значит, если её нельзя защитить.
«Винчестер — многозарядная винтовка, особенно модель 1873 года, имела огромное значение для армии США как эффективное оружие, позволившее демонстрировать силу на Западе. Ею также пользовались поселенцы и ковбои, и она вошла в культуру противостояния шерифов и бандитов», — объясняет Джонс.
Ключ к новизне винтовки заключался в скорости.
Старые мушкеты и ружья делали всего один выстрел и требовали медленной перезарядки — неудобно как в бою, так и на охоте. Винтовка Winchester образца 1873 года, напротив, использовала рычажный механизм, позволявший делать несколько быстрых выстрелов подряд. Это давало солдатам и поселенцам огромное преимущество над противниками с традиционным или более медленным оружием.
По словам Джонс, для армии США Винчестер стал решающим оружием в кампаниях против индейских племён. Для поселенцев он означал защиту от налётов или скотокрадов. Для бандитов — мощную огневую силу. А в массовом воображении он превратился в «ружьё, которое завоевало Запад», воспетое в бульварных романах, шоу «Дикий Запад» Буффало Билла и, позднее, в голливудских вестернах XX века.
«Он приобретает огромное значение в мифологическом Западе, который тесно переплетается с реальными событиями того времени. В нём есть настоящая сила: пока Запад создаётся, он одновременно воображается», — отмечает Джонс.
Таким образом, революционный Винчестер стал одновременно и практическим инструментом завоевания, и мощной декорацией в стойком мифе о фронтире.
Холодильный вагон: индустриальный фронтир
Третье изобретение, на которое указывает Джонс, лишено романтики, но его воздействие было преобразующим. В 1870-х годах предприниматель мясоперерабатывающей отрасли из Чикаго Густавус Свифт усовершенствовал холодильный железнодорожный вагон.
«Холодильный вагон звучит не слишком романтично как технологическая новинка, — поясняет Джонс, — но он является символом индустриализированного Запада и важности индустриализации в этой истории».
До его появления скот приходилось гнать сотни километров к железнодорожным узлам в таких городах, как Абилин (современный Техас) или Додж-Сити (Канзас). Оттуда его отправляли живым на Восток — система неэффективная и дорогостоящая. Но с появлением холодильников мясо можно было забить на месте, охладить, упаковать и доставить прямо в городские рынки.
Это интегрировало фронтир в национальную экономику. Образ ковбойских перегонов скота остался культовым, но настоящие прибыли теперь заключались в чикагских бойнях и ящиках с охлаждённым мясом, ежедневно прибывавших в Нью-Йорк, Бостон и Филадельфию.
Фронтир превратился в часть огромной индустриальной сети — мясную фабрику для остальной Америки не меньше, чем дикие просторы.
Как технологические изменения уничтожили старый Запад
Вместе эти технологии полностью преобразили прерии и, сделав это, уничтожили их самое культовое животное.
В начале XIX века стада бизонов были столь огромны, что порой останавливалось движение поездов на целые дни, пока они проходили мимо. К 1880-м годам в живых оставались лишь сотни животных.
«Исторически бизоны исчислялись миллионами, — говорит Джонс, — но их вытеснило с открытых равнин „царство скотоводов“, активно поддерживаемое как любителями-охотниками, так и коммерческими стрелками, убивавшими животных главным образом ради удобрений… а также армией, которая видела в уничтожении бизонов способ лишить индейские племена силы и авторитета».
Колючая проволока отрезала пастбища. Винтовки позволили легко истреблять животных в массовых масштабах. Железные дороги и холодильные вагоны создали новые рынки для шкур, мяса и удобрений. Тем временем армия США, стремившаяся сломить силу племён Великих равнин, активно поощряла это уничтожение.
Для коренных народов бизон был источником пищи, одежды, жилища и духовным символом. Его истребление лишило их средств к существованию и культурной идентичности, заставив зависеть от государственных пайков и жить в резервациях.
Экологическая и культурная катастрофа
Исчезновение бизона стало не просто концом вида, а крахом целой экосистемы и культурного уклада.
«Экологически это изменило Запад, поскольку бизоны питаются и пасутся совсем иначе, чем домашний скот, — объясняет Джонс. — Их исчезновение знаменует переход к совершенно иной культурной и экономической системе: системе евроамериканского индустриализированного сельского хозяйства».
Замена диких стад скотом привела к чрезмерному выпасу, эрозии почв и экологическому дисбалансу. Ландшафт Великих равнин был навсегда изменён, и следы этих разрушений заметны до сих пор.
Ваш комментарий будет первым