Восхождение Этельстана стало таким же важным событием в истории Англии, как 1066 год и Великая хартия вольностей. В честь 1100-летия его коронации отдаём дань уважения королю, который создал нацию.
Там, рядом с гилдхоллом, стоит большой серый камень, окружённый викторианской оградой. За прошедшие годы бесчисленные посетители Кингстона-на-Темзе проходили мимо него, едва замечая его существование. Но именно здесь, в самом сердце этого лондонского района, находится одна из самых значимых вех в истории ранней Англии. Ведь именно в Кингстоне, 1100 лет назад, Этельстан получил кольцо, меч, скипетр и жезл — и был провозглашён королём.
Этот раннесредневековый правитель стал первым из, возможно, семи монархов, коронованных в Кингстоне за последующие пять десятилетий. Однако никто из них не оставил такого наследия, как он. Инвеститура Этельстана 4 сентября 925 года стала отправной точкой правления, которое переопределило саму сущность раннесредневековой монархии. Новый король запустил культурную и административную революцию. Он стал самым грозным и уважаемым лидером на Британских островах. Его имя гремело по всему северо-западу Европы. Но, прежде всего, именно он возглавил создание «Англии». Рассказать его историю — значит рассказать историю рождения нации.
В водовороте катаклизмов
Хотя официальная церемония возведения Этельстана на престол состоялась осенью 925 года, фактически он стал королём годом ранее — после смерти своего отца, Эдуарда Старшего. Эта задержка сама по себе многое говорит. Сегодня Этельстана помнят как одного из величайших раннесредневековых монархов. Но его путь к власти был отнюдь не прямым — и далеко не бесспорным.
Существуют свидетельства, что один из его сводных братьев, человек по имени Эльфверд, также был признан королём в 924 году. Таким образом, власть, возможно, изначально была разделена между ними: Этельстан правил в королевстве Мерсия (примерно соответствующем современному Мидлендсу), а Эльфверд контролировал Уэссекс (юг и запад).
Смерть Эльфверда вскоре положила конец этому разделению, и Этельстан оказался единственным королём как Уэссекса, так и Мерсии — государства, известного как «Королевство англосаксов». Но даже тогда его положение оставалось далеко не прочным: в столице Этельстана, Винчестере, находились те, кто не признавал его власть — главным образом епископ Фритестан.
Источники XII века также сообщают о заговоре, целью которого было лишить Этельстана притязаний на престол, ослепив его. Заговорщика, некоего «Альфреда», в итоге отправили в Рим, чтобы понтифик вынес ему приговор за предательство. Этельстан, возможно, временно оказался в безопасности, но это не помешало одному современному королевскому документу упомянуть о «водоворотах катаклизмов», окружавших его.
И список потенциальных катаклизмов не ограничивался Фритестаном и Альфредом. На протяжении десятилетий раннесредневековые правители жили в тени викингских набегов — и Этельстан не был исключением. В IX веке значительные территории викингов закрепились на востоке Мерсии, не говоря уже о королевствах Восточная Англия и Нортумбрия, особенно в городе Йорк. Многие из викингских королей Йорка были потомками Ивара, поднявшегося к власти в Дублине и вторгшегося на английские земли в середине 860-х годов, сея разорение и разрушения. К началу X века те же правители викингов в Йорке поддерживали связи с Дублином, что означало: Этельстану приходилось сталкиваться с угрозами сразу с нескольких сторон.
Наибольшую угрозу, пожалуй, представлял Ситрик Каэх («одноглазый»), король-викинг в Йорке в начале правления Этельстана. Ситрик чеканил монеты со своим именем в Линкольне — верный знак того, что он пытался расширить пределы своей власти за традиционные рамки Нортумбрии и на восточные земли Мидлендса. Многие из этих монет давали ему титул rex («король») под изображением меча на одной стороне, а на обороте несли молот. Такие предметы ясно демонстрируют военный и языческий характер его правления.
Огонь в небесах
Отношения между Этельстаном и Ситриком, казалось бы, легко могли определиться враждой и войной. Но вмешались дипломатия, а затем и капризная рука судьбы.
30 января 926 года Англосаксонская хроника сообщает, что два короля «встретились вместе в Тамуэрте… и Этельстан отдал ему в жёны свою сестру». Хотя рассказ Хроники краток, описанное событие явно имело огромное значение. Подробности соглашений, достигнутых в Тамуэрте, до нас не дошли, но можно предположить, что Этельстан и Ситрик признали власть друг друга и необходимость сохранения мира между собой.
Однако клятва Ситрика вскоре потеряла всякий смысл, ибо уже в 927 году он умер. Как сообщает Хроника, на севере «в небе появились огненные знаки, и Ситрик умер, и король Этельстан унаследовал королевство нортумбрийцев».
Этими скупыми словами Хроника фиксирует, пожалуй, один из важнейших эпизодов в истории Англии. Присоединение Этельстаном Нортумбрии стало моментом, когда «Англия» впервые обрела узнаваемую географическую и политическую форму.
Завоевание Нортумбрии Этельстаном знаменует момент, когда «Англия» впервые стала единой политической сущностью.
Хроника не сообщает подробностей о том, каким образом Этельстан получил власть в Нортумбрии, какие препятствия встретил на пути к утверждению своего господства и насколько велико было значение случившегося. Некоторый свет на этот эпизод проливает источник XII века, описывающий, как Этельстан разрушил крепость викингов в Йорке, чтобы добиться полного подчинения города.
Как бы то ни было, в первой половине 927 года Этельстан, без сомнения, осознавал значимость этого события. После присоединения Нортумбрии король 12 июля 927 года провёл церемонию в Имонт-Бридже, небольшом городке к югу от Пенрита, где он принял подчинение ряда британских правителей и ещё одного нортумбрийского властителя. Как отмечает Англосаксонская хроника, здесь «они заключили мир, скреплённый клятвами… и отреклись от всякого идолопоклонства, а затем разошлись с миром».
Жаль, что Англосаксонская хроника не даёт больше подробностей об этом судьбоносном годе. К счастью, мы не обязаны полагаться лишь на неё, чтобы понять, что означало это событие для современников. В свите Этельстана, отправившегося на север в 927 году, находился поэт, который сложил стихи, воспевавшие то, что «Саксония», то есть «Англия», теперь «стала целой». «Король Этельстан жив, — восклицает он, — славный в своих деяниях!»
Присутствие поэта рядом с Этельстаном в этот решающий момент 927 года ясно демонстрировало, каким королём он стремился быть: не только военным властителем, но и интеллектуальным лидером. Этот образ короля, ценившего учёность, подтверждается и самым ранним сохранившимся портретом английского монарха в рукописи (слева), который до наших дней хранится на первой странице манускрипта в Колледже Корпус-Кристи, Кембридж. Здесь Этельстан изображён в особой короне, с книгой в руке и склонённой головой перед святым Кутбертом.
Одержимость кражами
Этельстан теперь владел большими территориями, чем любой другой раннесредневековый правитель до него. Но как он управлял своим царством, простиравшимся от Ла-Манша на юге до северных пределов Нортумбрии, в условиях, когда угроза со стороны викингов отнюдь не была устранена? И какие меры он предпринимал?
Благодаря сохранившимся монетам, дипломам (грамотам о пожаловании земель приближённым) и обширному своду законов, составленных от имени короля, мы можем ответить на эти вопросы достаточно подробно. Внимательное изучение законов Этельстана, например, показывает, что король был глубоко обеспокоен проблемой кражи — преступлением, к которому он и его советники снова и снова возвращались.
Мы также знаем, что правовая система Этельстана в поразительной степени опиралась на письменное слово: законы рассылались по разным частям королевства для исполнения королевскими чиновниками. Очевидно, король стремился выстроить единую административную систему, охватывающую всю страну. Один из его сводов законов прямо указывает на это стремление, предписывая использование только единого типа монеты. Монеты, сохранившиеся с времени правления Этельстана, не отличаются полной однородностью дизайна, однако все они несут имя короля.
Туда, куда распространялись законы и монеты Этельстана, иногда следовал и сам монарх. Королевские грамоты — изданные в 928–935 годах анонимным придворным писцом, известным как «Этельстан А» — свидетельствуют о том, что Этельстан регулярно путешествовал по королевству, раздавая земельные пожалования. Большинство собраний проходило в сердце Уэссекса, но грамоты показывают, что король ездил и дальше на север — например, собрание состоялось в Ноттингеме в начале июня 934 года.
Королевские грамоты традиционно включали списки важных церковных и светских лиц, присутствовавших на собраниях, — и эти списки весьма любопытны. В них встречаются не только английские имена уроженцев Уэссекса и Мерсии, но и древнескандинавские имена (по-видимому, из северных и восточных земель владений Этельстана), а также имена британских королей из валлийских и шотландских королевств. Таким образом, эти собрания (в староанглийском языке называвшиеся witan, то есть «мудрые мужи») привлекали влиятельных фигур со всех Британских островов, отражая широту власти Этельстана.
Величие Этельстана проявляется даже в сложности языка, использованного в его королевских грамотах (все они написаны на латыни, с искусным применением ритма и аллитерации, а также с включением оговорок на древнеанглийском языке) и в повторяющихся декларациях о несомненной власти короля. В одной из грамот «Этельстан А» обращается к аудитории со словами, что король «возведён десницей Всемогущего на престол всего королевства Британии».
Удивительно, но два подлинных оригинала грамот «Этельстана А» X века сохранились до наших дней в Британской библиотеке в Лондоне. Крупные, выполненные с высочайшим профессионализмом в письме и оформлении — с длинными списками свидетелей в конце, — они явно создавались для того, чтобы продемонстрировать: перед ними — король, обладавший невиданной прежде властью. Те, кто прибывал с дальних окраин владений Этельстана, не могли не быть поражены тем, что они видели и слышали.
Сильные браки
А что насчёт тех, кто находился за пределами владений Этельстана, на континенте? И здесь, похоже, он сумел оказать значительное влияние — благодаря серии стратегических брачных союзов, заключённых его сводными сёстрами. Эдгива вышла замуж за Карла Простоватого, короля западных франков. Эадхильд стала женой Гуго Великого, герцога франков. Эадгит была обручена с Оттоном Великим, королём восточных франков и будущим императором. Эльфгифу (или Эадгиф) вступила в брак с представителем бургундской королевской династии.
В то время как его сводные сёстры отправлялись в Европу, учёные, напротив, всё чаще ехали в Англию, чтобы обмениваться новейшими прозаическими и поэтическими текстами при дворе, который становился центром книжной культуры. Считается, что именно при дворе Этельстана появляются первые свидетельства знакомства англичан с индийской игрой в шахматы — ещё одно доказательство того, что Англия X века превращалась в значимую культурную силу.
Враждебная коалиция
Щупальца власти Этельстана тянулись теперь далеко и широко. Но такая мощь могла вызвать и сильное недовольство. Так и произошло в 937 году, когда коалиция враждебных сил — во главе с Олафом Гутфритссоном, королём-викингом Дублина; Константином II, правителем шотландского королевства «Альба»; и Оуайном, королём «Стратклайда/Камбрии» — столкнулась с английскими войсками в месте, называемом Брунанбурх.
Современные дискуссии о Брунанбурхе сосредоточены на неразгаданной тайне его местоположения. Но важно не забывать о значении самой битвы: в тот день на карту было поставлено само недавно созданное королевство Этельстана — «Англия».
Это, безусловно, было масштабное и кровопролитное сражение. Знаменитая поэма, написанная вскоре после битвы в честь подвигов Этельстана, сообщает: «Никогда ещё на этом острове прежде, согласно книгам и словам древних мудрецов, не было совершено столь великое избиение войска мечами».
Подробности того, как именно развивалась битва, утеряны в веках — так же, как и точное её место. Но несомненно одно: англичане одержали победу. Как говорит поэт Брунанбурха: «Сыны Эдуарда [Этельстан и его брат Эдмунд] прорубили щитовой строй, рассекали липовые щиты закалёнными мечами, ибо для людей их рода было естественно защищать свою землю, свои богатства и свои дома, вновь и вновь сражаясь против всякого врага. Их противники пали; народы шотландцев и пиратов нашли свою гибель».
Столь велико было значение исхода битвы при Брунанбурхе, что о нём, что редкость, сообщили и источники вне пределов английского королевства — в Уэльсе, Шотландии и Ирландии. Этельстан столкнулся с величайшей угрозой своему правлению — и сумел её отразить.
Однако его триумф оказался недолгим. Спустя всего два года король умер. И уже через несколько месяцев после его погребения в аббатстве Мальмсбери королевство, которое он созидал в течение десятилетия, начало рушиться. Викинги вновь пришли к власти. Олаф Гутфритссон, не сумевший свергнуть Этельстана при Брунанбурхе, наконец осуществил свою мечту — захватил власть в Йорке.
Политическая раздробленность, последовавшая за смертью Этельстана, заставила некоторых современных историков усомниться в том, насколько успешным он был в создании «Англии» вообще. Несомненно, его королевство нельзя воспринимать как однородное целое. То, что значила «Англия» для жителей Винчестера, сильно отличалось от представлений жителя Сент-Джерманса (Корнуолл) или обитателя Дарема (Нортумбрия). Но в эпоху, когда английские земли на протяжении поколений раздирали внутренние раздоры, сам факт, что Этельстан сумел впервые объединить все эти области и был официально признан их королём, говорит о его поразительном успехе.
Именно поэтому 927 год — дата образования Англии — должен быть столь же известен, как и другие вехи средневековой истории: 1066 год (нормандское завоевание), 1215 год (подписание Великой хартии вольностей), 1348 год (приход Чёрной смерти) и 1455 год (начало Войны Алой и Белой розы).
Этельстан возглавил переломный момент в истории Англии. За свои примерно пятнадцать необыкновенных лет на троне он стал свидетелем рождения новой нации.
Ваш комментарий будет первым